vva

Запрет использования лаек по водоплавающей

Recommended Posts

Andrej64
11 часов назад, vva сказал:

Приравнивание к охоте - презумпция виновности, установленная законом

<1> Статья подготовлена при информационной поддержке СПС "КонсультантПлюс".
Краев Н.В., заведующий отделом "Хозяйство и право" ГНУ "Всероссийский научно-исследовательский институт охотничьего хозяйства и звероводства имени профессора Б.М. Житкова", кандидат юридических наук, старший научный сотрудник.

Краева В.Н., доцент кафедры трудового и предпринимательского права Волго-Вятского института (филиала) Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), научный сотрудник отдела "Хозяйство и право" ГНУ "Всероссийский научно-исследовательский институт охотничьего хозяйства и звероводства имени профессора Б.М. Житкова", кандидат юридических наук.

В статье исследованы формулировки понятия "охота" и формулировки о приравнивании различных действий к охоте. Установлена тенденция чрезмерного расширения содержания формулировок о приравнивании различных действий к охоте, влекущих ответственность. Нахождение в охотничьих угодьях физических лиц не только с оружием или собаками охотничьих пород, но и, например, с манками, биноклями и т.п. приравнивается к охоте с вытекающими последствиями. Человек априори становится нарушителем, ничего не нарушив. Приравнивание к охоте (находился с оружием и т.д., значит охотился) противоречит принципу презумпции невиновности. Права и свободы граждан необоснованно ущемляются, граждане превращаются в нарушителей.

Ключевые слова: понятие "охота", приравнивание к охоте, ответственность за приравненные к охоте действия, нахождение в угодьях с оружием, орудиями охоты, добытой продукцией, презумпция виновности, установленная законом.

Поиск оптимального соотношения между облегчением борьбы с нарушениями охотничьего законодательства и соблюдением прав граждан шел в российском законодательстве достаточно длительное время. Более века назад при обсуждении проекта Закона об охоте, принятого в 1892 г., Министерство юстиции выразило мнение о том, что деяние, сформулированное словами "кто будет находиться с ружьем или какими-либо снарядами для ловли дичи в чужих владениях, вне дороги, служащей для проезда", не заключает признаков нарушения, подлежащего наказанию, точно так же как нахождение с топором в лесу не может иметь последствием наказание за лесную порубку <2>.

<2> См.: Туркин Н.В. Закон об охоте от 3 февраля 1892 г. С историческим очерком и мотивами, с приложением оставшихся в силе законоположений об охоте и таблиц сроков охоты. М., 1892. С. 108.
Тем не менее возобладала точка зрения Министерства государственных имуществ. Оно предложило записать в Законе, что "нахождение внутри земельных и лесных угодий, вне проезжей дороги, с оружием или снарядами, пригодными для охоты, признается за производство охоты". Данной формулировкой, по мнению этого министерства, устраняется возможность безнаказанно нарушать требования Закона об охоте под тем предлогом, что если охотник не был захвачен в момент производства выстрела, то его нельзя считать производившим охоту <3>. В конечном счете Закон об охоте от 3 февраля 1892 г. установил, что "нахождение внутри земельных или лесных угодий, вне дороги, с ружьем или какими-либо снарядами для ловли дичи, признается за производство охоты" <4>.

<3> См.: Там же.
<4> См.: Закон об охоте от 3 февраля 1892 г. // Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1895. Собрание третье. Т. 12 (1892). N 8301. С. 81 - 85.
При переработке Закона об охоте (1892 г.) предлагались разные варианты формулировок о приравнивании тех или иных действий к охоте и исключений. В частности, в ст. 146.1 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, которая устанавливала размер наказания за самовольную охоту на чужой земле, предлагалось добавить, что наказанию "подвергается и тот, кто из чужой дачи будет выгонять или выманивать зверей и птиц каким бы то ни было образом, страгивать зверя из берлоги или оклада, портить привады и разгонять приваженных животных... Обучение собак для охоты по зверю или по птице, в чужих владениях, без разрешения владельцев оных, признается за самовольную охоту", как и "нахождение внутри земельных или лесных угодий вне дороги, с охотничьим оружием, собакою" <5>.

<5> Междуведомственное совещание по проекту закона об охоте // Труды по выработке законопроекта об охоте в связи с участием Императорского общества правильной охоты. С приложением резолюций 2-го Съезда охотников. М., 1911. С. 299 - 300.
Особая комиссия по переработке указанного Закона об охоте предложила расширить приравнивание и установить, что "нахождение внутри земельных или лесных угодий, вне дороги, с оружием, собакою, ловчими или приманными зверями и птицами или какими-либо снарядами для ловли дичи признается за производство охоты"; т.е. понятие ружья было заменено более объемным понятием "оружие", а также был внесен запрет на нахождение внутри земельных и лесных угодий с ловчими или приманными зверями и птицами, а не только с собакой <6>.

<6> См.: Труды по выработке законопроекта об охоте в связи с участием Императорского общества правильной охоты. С приложением резолюций 2-го Съезда охотников. М., 1911. С. 243.

Переработанный Закон об охоте в новой редакции так и не был принят. Тем не менее формулировка по приравниванию к охоте была использована в Законе "Об установлении правил об охотничьих заповедниках": "Нахождение в пределах заповедника, вне дорог общественного пользования, с охотничьим огнестрельным оружием, собакою, или ловчими или приманными зверями или орудиями лова для зверей и птиц признается за производство охоты" <7>.

<7> См.: Об установлении правил об охотничьих заповедниках // Собрание узаконений и распоряжений правительства от 30 октября 1916 г. N 304. Отд. Первый. Ст. 2396. Цит. по кн.: Саянский промыслово-охотничий район и соболиный промысел в нем. Отчет Саянской экспедиции. Петроград: Гос-е изд-во, 1920. С. 309 - 310.
В первых советских декретах об охоте отсутствуют предписания о приравнивании к охоте тех или иных действий (состояний). Первые советские Правила производства охоты, ее сроки и способы (1922 г.) устанавливали, что "охотой признается добывание диких зверей и птиц не запрещенными настоящими правилами способами и орудиями в законные сроки и вообще с соблюдением всех законных постановлений" <8>. В примечаниях устанавливалось, что "нахождение в заповеднике вне дорог общественного пользования с охотничьим или могущим служить для охоты огнестрельным оружием или орудиями для лова зверей и птиц, с собакой или ловчими, или приманными зверями, или птицами, или же с добытыми зверями и птицами, приравниваются к производству охоты" <9>. Иными словами, приравнивание к охоте распространялось только на случаи нахождения лиц на заповедных территориях. На другие охотничьи угодья эта норма не распространялась.

<8> См.: Правила производства охоты, ее сроки и способы. Изданы Наркомземом в нач. 1922 г. // Известия ЦК Всероссийского союза охотников и Центроохоты. 1922. N 13 - 14. Одобрены декретом ВЦИК и Совнаркома от 24 августа 1922 г. "О соблюдении правил об охоте" // СУ РСФСР. 1922. N 54. Ст. 687; Сельскохозяйственная жизнь. 1923. N 31. С. 13 - 14.
<9> См.: Там же.
Следующий охотничий закон - Положение об охотничьем хозяйстве РСФСР (1930 г.) - устанавливал, что "добывание диких зверей и птиц, находящихся в состоянии естественной свободы, признается охотой. Нахождение в пределах охотничьих угодий, вне дорог общего пользования, с ловчими птицами, ружьями, капканами или другими орудиями добывания приравнивается к охоте" <10>. Эти определения охоты и приравнивания к ней фигурируют и в Примерных правилах производства охоты и ведения охотничьего хозяйства (1951 г.), на основании которых в краях, областях и автономных республиках разрабатывались и утверждались правила охоты для конкретного субъекта <11>.

<10> См.: Постановление ВЦИК и СНК от 10 февраля 1930 г. "Об утверждении Положения об охотничьем хозяйстве РСФСР" // СУ РСФСР. 1930. N 9. Ст. 109.
<11> См.: Примерные правила производства охоты и ведения охотничьего хозяйства на территории края, области, автономной республики. Разосланы с письмом Главохоты РСФСР 14 марта 1951 г. N 0276 // Государственный архив Архангельской области. Ф. 4821. Оп. 1. Ед. хр. 108. Л. д. 72 - 84.
Типовые правила производства охоты, ведения охотничьего хозяйства и заготовки продукции (1957 г.) устанавливали, что "нахождение в охотничьих угодьях вне дорог общего пользования с ружьями, собаками, капканами, ловчими птицами и другими орудиями производства охоты или с добытой продукцией охоты приравнивается к охоте" <12>. Добавился новый элемент: к охоте приравняли и нахождение в охотугодьях с продукцией охоты.

<12> См.: Типовые правила производства охоты, ведения охотничьего хозяйства и заготовки продукции на территории области, края, АССР. Утв. Главохотой РСФСР 31 января 1957 г. // Центральный государственный архив РСФСР. Ф. 358. Оп. 3. Ед. хр. 745. Л. д. 1 - 11.
Эта конструкция приравнивания к охоте была принята и на союзном уровне. В "Основных положениях производства охоты и ведения охотничьего хозяйства на территории СССР" (1957 г.), на основании которых в союзных республиках должны были разрабатываться положения об охоте и охотничьем хозяйстве, было записано, что "нахождение лиц в пределах охотничьих угодий вне дорог общего пользования с ружьями, охотничьими собаками, с орудиями лова, а также с добытой продукцией приравнивается к охоте" <13>.

<13> См.: Основные положения производства охоты и ведения охотничьего хозяйства на территории СССР. Утверждены начальником Управления по заповедникам и охотничьему хозяйству МСХ СССР 27 июля 1957 г. // Охота и охотничье хозяйство. 1957. N 9. С. 5 - 7.
Положение об охоте и охотничьем хозяйстве РСФСР (1960 г.) определяло, что "охотой признается выслеживание с целью добычи, преследование и сама добыча диких зверей и птиц. Нахождение в охотничьих угодьях с оружием, собаками, ловчими птицами, капканами и другими орудиями охоты либо с добытой продукцией охоты приравнивается к охоте" <14>.

<14> См.: Постановление Совета Министров РСФСР от 10 октября 1960 г. N 1548 "Об утверждении Положения об охоте и охотничьем хозяйстве РСФСР" // СП РСФСР. 1960. N 34. Ст. 164.

К этой формулировке приравнивания, содержащейся в Типовых правилах охоты в РСФСР (1961 г.), было добавлено, что "государственным егерям госохотинспекций и охране охотничьих хозяйств разрешается ношение охотничьего оружия в угодьях при исполнении ими служебных обязанностей" <15>.

<15> См.: Типовые правила охоты в РСФСР. Утв. Главохотой РСФСР 10 июля 1961 г. // Государственный архив Архангельской области. Ф. 4821. Оп. 1. Ед. хр. 243. Л. д. 149 - 171.
В следующих Типовых правилах охоты в РСФСР (1974 г.) было записано, что "нахождение в охотничьих угодьях с ружьями, собаками, капканами и другими орудиями охоты, с добытой продукцией охоты, а также с охотничьим огнестрельным оружием в собранном виде и на дорогах общего пользования приравнивается к производству охоты. Охране охотничьих хозяйств разрешается ношение охотничьего оружия в угодьях соответствующих охотничьих хозяйств при исполнении служебных обязанностей" <16>.

<16> См.: Типовые правила охоты в РСФСР. Утв. Приказом Главохоты РСФСР от 1 марта 1974 г. N 66 // Сборник нормативных актов по охране природы. М., 1978. С. 478 - 487.
Типовые правила охоты в РСФСР (1988), формально не отмененные и до сих пор действующие в части, не противоречащей Федеральному закону "Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" <17> (2009 г.) (далее - Закон об охоте), устанавливают, что "нахождение в охотничьих угодьях с огнестрельным оружием, капканами и другими орудиями охоты, а также с собаками и ловчими птицами, либо с добытой продукцией охоты, или с охотничьим оружием в собранном виде на дорогах общего пользования приравнивается к производству охоты". Однако из этого приравнивания сделаны исключения, как и в предыдущих Типовых правилах охоты, но более объемные по содержанию: "Разрешается в течение всего года ношение личного охотничьего оружия, а при исполнении служебных обязанностей и табельного (служебного) оружия в угодьях соответствующих хозяйств, охотничье-производственных участков, особо охраняемых территорий, государственного резервного фонда, а при следовании к месту (с места) работы или при участии в рейдах по охране природы и в других угодьях, работникам:

<17> См.: Федеральный закон от 24 июля 2009 г. N 209-ФЗ "Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2009. N 30. Ст. 3735.
органов управления охотничьим хозяйством;
государственного охотничьего надзора;
охраны заказников, зеленых зон;
охраны промысловых, спортивных и других охотничьих хозяйств. Указанным лицам разрешается при нахождении в угодьях производить отстрел животных, наносящих ущерб охотничьему хозяйству" <18>.
<18> См.: Типовые правила охоты в РСФСР. Утверждены Приказом Главохоты РСФСР от 4 января 1988 г. N 1 // Охотничьи законы: Сборник нормативных правовых актов и других документов / ВНИИОЗ. Киров, 1999. С. 294 - 307.
Закон об охоте закрепляет, что к "охоте приравнивается нахождение в охотничьих угодьях физических лиц с орудиями охоты и (или) продукцией охоты, собаками охотничьих пород, ловчими птицами". При этом указанный Закон определяет орудия охоты как "огнестрельное, пневматическое и холодное оружие, отнесенное к охотничьему оружию в соответствии с Федеральным законом от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии"... ...А также боеприпасы, капканы и другие устройства, приборы, оборудование, используемые при осуществлении охоты". Как Закон об охоте, так и новые Правила охоты, утвержденные Минприроды России (2010 г.), не содержат каких-либо дозволений для нахождения штатных работников охотничьих хозяйств (даже государственных), заказников, зеленых зон в соответствующих угодьях с каким-либо оружием при исполнении ими служебных обязанностей (в том числе при охране охотничьих ресурсов).

В первоначальной редакции Правил охоты (2010 г.) было указано, что "в случае перемещения с охотничьим огнестрельным (пневматическим) оружием по охотничьим угодьям или иным территориям, являющимся средой обитания охотничьих животных, без разрешения на добычу охотничьих ресурсов" охотник обязан "транспортировать патроны (снаряды) отдельно от зачехленного охотничьего огнестрельного (пневматического) оружия" (п. 3.5) <19>. Но и это некоторое послабление просуществовало недолго. Приказом Минприроды России этот пункт исключен с 15 июня 2012 г. <20>

<19> См.: Приказ Минприроды России от 16 ноября 2010 г. N 512 "Об утверждении Правил охоты" // Российская газета. 24.02.2011. N 39.
<20> См.: Приказ Минприроды России от 10 апреля 2012 г. N 98 "О внесении изменений в Правила охоты, утвержденные Приказом Министерства природных ресурсов и экологии Российской Федерации от 16 ноября 2010 г. N 512" // Российская газета. 08.06.2012. N 130.
На запрос о том, разрешается ли работникам общественной организации охотников и рыболовов, заключившей охотхозяйственное соглашение, ношение в течение всего года личного оружия на закрепленной территории в целях охраны животных согласно Типовым правилам охоты в РСФСР (1988 г.), был получен фактически отрицательный ответ Минприроды России: "Согласно ч. 2 ст. 57 Закона об охоте к охоте приравнивается нахождение в охотничьих угодьях физических лиц с орудиями охоты. Как установлено ч. 2 ст. 29 Закона об охоте, любой вид охоты может осуществляться только после получения разрешения на добычу охотничьих ресурсов. Учитывая изложенное, нахождение в охотничьих угодьях с охотничьим оружием возможно только при соблюдении требований Закона об охоте" <21>.

<21> См.: Письмо Минприроды России от 9 августа 2011 г. N 15-50/1498-ОГ "О ношении оружия в закрепленных охотничьих угодьях". 
Таким образом, более чем за вековой период формулировки приравнивания к охоте и исключений из приравнивания менялись, но тенденция сохранялась - постепенное расширение элементов приравнивания к охоте. Наиболее ярко, просто и понятно суть приравнивания была выражена другой конструкцией формулировки Положения об охотничьих хозяйствах Минсельхоза СССР: "...нахождение на территории государственных охотничьих, лесоохотничьих и заповедно-охотничьих хозяйств с ружьем, орудиями лова или собаками вне дорог общего пользования без соответствующего разрешения рассматривается как браконьерство с вытекающими из этого последствиями" <22>.

<22> См.: Положение о государственных охотничьих, лесоохотничьих и заповедно-охотничьих хозяйствах Министерства сельского хозяйства СССР (утв. Минсельхозом СССР 27 ноября 1957 г.). М.: Изд-во МСХ СССР, 1957. С. 8.

Еще одна иллюстрация. Лица, выходящие (выезжающие) из угодий после закрытия охоты весной или сезона зимней охоты с разобранным, разряженным, зачехленным оружием или с собакой на поводке и т.п., подлежали и подлежат наказанию как нарушители правил охоты. Кому-то эта "ненормальность" была очевидна, и предпринимались попытки совершенствования формулировок приравнивания, поиска компромисса. Вот несколько примеров.

Закон Камчатской области "Об охоте и охотничьем хозяйстве в Камчатской области" (2001 г.) устанавливал, что к охоте приравнивается нахождение в охотничьих угодьях с незачехленным охотничьим оружием, капканами и иными орудиями охоты, собаками без поводков и намордников, другими ловчими животными и птицами либо с продукцией охоты <23>.

<23> См.: Об охоте и охотничьем хозяйстве в Камчатской области. Закон Камчатской области от 3 августа 2001 г. N 163.
В Оренбургской области к охоте приравнивалось "нахождение в охотничьих угодьях с незачехленным собранным и (или) заряженным огнестрельным оружием (включая зачехленное заряженное оружие, разборка которого не предусмотрена заводом-изготовителем), орудиями охоты либо с продукцией охоты" <24>.

<24> См.: Об охоте и охотничьем хозяйстве в Оренбургской области. Закон Оренбургской области от 10 сентября 2001 г. N 315/317-II-ОЗ.
Правила добывания объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты (2009 г.), относили к добыванию (охоте) "нахождение в естественной среде обитания объектов животного мира с заряженным расчехленным охотничьим оружием" <25>.

<25> См.: Постановление Правительства Российской Федерации от 10 января 2009 г. N 18 "О добывании объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты" // СЗ РФ. 2009. N 4. Ст. 509.
Тем не менее даже такие, по сути, разумные элементы сужения формулировок приравнивания к охоте в региональных законах об охоте были признаны не соответствующими действующему федеральному законодательству. Судебная практика рассмотрения дел по вопросам приравнивания к охоте, в том числе на уровне Верховного Суда Российской Федерации, обширна, но для охотников в целом безрадостна.

Поскольку Положение об охоте и охотничьем хозяйстве РСФСР (1960 г.) нахождение в охотничьих угодьях с оружием приравнивает к охоте, не конкретизируя, в каком именно виде должно находиться оружие - зачехленном или ином, Камчатский областной суд решением от 16 апреля 2003 г. удовлетворил требования прокурора, признав слова "с незачехленным охотничьим оружием" противоречащими федеральному законодательству, недействующими и не подлежащими применению со дня вступления решения суда в законную силу. По этому же основанию мог быть признан противоречащим федеральному законодательству указанный пункт Закона Камчатской области и в части нахождения с "собаками без поводков и намордников" (в Положении об охоте не конкретизировано, в каком состоянии должны быть собаки), но такое требование прокурором не заявлялось. Верховный Суд Российской Федерации оставил это решение Камчатского областного суда без изменения <26>.

<26> См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 20 июня 2003 г. N 60-Г03-12.
За провоз собранного незачехленного оружия в автомобиле по территории охотничьего хозяйства А.П. Карпов был подвергнут административному взысканию в виде лишения права охоты сроком на 1 год на основании ч. 1 ст. 8.37 КоАП РФ за нарушение правил охоты. Поэтому он обратился в суд о признании противоречащими федеральному законодательству и недействующими предписаний ст. 22.6 Правил охоты на территории Кировской области, согласно которым охотник несет административную ответственность за провоз собранного незачехленного оружия на механических транспортных средствах, кроме случаев проведения облавных коллективных охот на диких копытных животных <27>. Решением Кировского областного суда от 22 июня 2006 г. в удовлетворении заявленного А.П. Карповым требования было отказано. Верховным Судом Российской Федерации это решение оставлено без изменения.

<27> См.: Правила охоты на территории Кировской области (утв. решением исполкома Кировского областного Совета народных депутатов от 13 сентября 1989 г. N 438).

Судами признано, что охота является одним из видов деятельности человека, при котором возможно применение огнестрельного и другого оружия. В то же время охота является одним из видов природопользования. Органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации вправе принимать и контролировать исполнение Правил охоты на территории субъекта Российской Федерации, а также, с учетом ст. 24 Федерального закона "Об оружии" <28>, и порядок использования оружия в ходе подготовки к охоте и самой охоты. Положение Правил охоты на территории Кировской области о том, что нахождение в охотничьих угодьях с огнестрельным оружием, капканами и другими орудиями охоты, а также с собаками или с охотничьим оружием в собранном виде на дорогах общего пользования приравнивается к производству охоты, в полной мере соответствует Типовым правилам охоты в РСФСР (1988 г.). Довод представителя заявителя о том, что перемещение оружия следует расценивать как один из видов хранения, не принят во внимание, так как под хранением понимается обеспечение сохранности оружия в местах его постоянного нахождения у лица, имеющего разрешение на хранение и ношение. Нахождение в охотничьих угодьях с оружием, тем более незачехленным, нельзя признать одним из видов хранения оружия вне зависимости от того, где находится оружие - в автомобиле или в охотничьем доме <29>.

<28> См.: Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии" // СЗ РФ. 1996. N 51. Ст. 5681.
<29> См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 6 сентября 2006 г. N 10-Г06-14.
М.В. Глуховской обратился в суд с заявлением о признании недействующим пункта 1 Типовых правил охоты в РСФСР (1988 г.) в части, касающейся приравнивания нахождения с охотничьим оружием в собранном виде на дорогах общего пользования к производству охоты, указав, что при транспортировании личного охотничьего оружия по дорогам общего пользования в разрешенном оружейным законодательством Российской Федерации виде, т.е. собранным и зачехленным, он может быть привлечен к административной ответственности в соответствии с ч. 1 ст. 8.37 КоАП РФ.

Удовлетворяя его требования, Верховный Суд Российской Федерации указал, что Главохота РСФСР была уполномочена Советом Министров РСФСР лишь на утверждение правил, регулирующих производство охоты, без указания на то, что этот орган вправе приравнять к охоте и иные действия граждан, не перечисленные в п. 10 Положения об охоте и охотничьим хозяйстве РСФСР. При утверждении Типовых правил охоты Главохота РСФСР вышла за пределы предоставленных ей полномочий и фактически установила новое понятие охоты, приравняв к ней нахождение с охотничьим оружием в собранном виде на дорогах общего пользования, что не может быть признано правомерным. При таких обстоятельствах Суд счел, что Типовые правила охоты в РСФСР в оспариваемой части подлежат признанию недействующими, поскольку не соответствуют Положению об охоте, имеющему большую юридическую силу. Делая такой вывод, Суд исходил также из того, что оспариваемый пункт Типовых правил охоты не отвечает критериям определенности, ясности и недвусмысленности правовой нормы, так как в нем используются термины, не согласующиеся с действующим в настоящее время законодательством. Так, например, в силу Федерального закона "Об оружии" к гражданскому оружию, предназначенному для использования гражданами Российской Федерации для занятия охотой, относится в том числе холодное клинковое оружие, которое не подлежит разборке. Однако исходя из буквального толкования оспариваемой нормы нахождение с указанным оружием на дорогах общего пользования будет приравниваться к охоте независимо от того, используется это оружие в целях охоты или нет. Аналогичным образом нахождение на дорогах общего пользования с охотничьим оружием (огнестрельным, пневматическим), которое по конструктивным особенностям не может быть разобрано без специального инструмента, будет приравнено к охоте, хотя действующее законодательство позволяет транспортировать охотничье оружие в собранном виде. Отсутствует в действующем законодательстве и используемый в Типовых правилах охоты термин "дороги общего пользования".

Поэтому пункт Типовых правил охоты в РСФСР в части приравнивания к производству охоты нахождения с охотничьим оружием в собранном виде на дорогах общего пользования был признан недействующим со дня вступления решения Суда в законную силу <30>. Определением Верховного Суда Российской Федерации данное решение было оставлено без изменения <31>.

<30> См.: решение Верховного Суда Российской Федерации от 24 июля 2008 г. N ГКПИ08-1338.
<31> См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 23 октября 2008 г. N КАС08-551.
М.В. Глуховской обращался также в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением о признании недействующим пункта 10 Положения об охоте и охотничьем хозяйстве РСФСР в части, касающейся приравнивания к охоте нахождения с оружием, собаками в охотничьих угодьях. Эти предписания нарушают его права на самооборону, свободу передвижения, а также препятствуют ему находиться в охотничьих угодьях с собаками, которые не являются охотничьими. В удовлетворении этого требования ему было отказано по следующим основаниям.

Специального федерального закона, регулирующего отношения в области охоты и охотничьего хозяйства, на период рассмотрения дела в суде не было принято, а в нормативных правовых актах, имеющих большую юридическую силу, чем Положение об охоте, отсутствовали правовые нормы, устанавливающие понятие охоты и приравнивания к ней. Суд счел, что Положение об охоте в оспариваемой части не может быть признано недействующим по мотивам его противоречия нормам Федерального закона "Об оружии", а поскольку Правила оборота гражданского и служебного оружия <32> и Положение об охоте являются актами, имеющими равную юридическую силу, изложенные в них предписания не могут проверяться судом на предмет соответствия друг другу <33>. Определением Верховного Суда Российской Федерации данное решение оставлено без изменения <34>.

<32> См.: Постановление Правительства Российской Федерации от 21 июля 1998 г. N 814 "О мерах по регулированию оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации" // СЗ РФ. 1998. N 32. Ст. 3878.
<33> См.: решение Верховного Суда Российской Федерации от 11 ноября 2008 г. N ГКПИ08-1683.
<34> См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 2009 г. N КАС08-709.

Правилами охоты на территории Курганской области было установлено, что нахождение в охотничьих угодьях с огнестрельным, пневматическим или метательным оружием, капканами или другими орудиями охоты, а также с собаками или ловчими животными, либо с добытой продукцией охоты, или с охотничьим оружием в собранном виде (для карабинов со снаряженным магазином) на дорогах в пределах охотничьих угодий квалифицируется как охота <35>.

<35> См.: Правила охоты на территории Курганской области (утв. Постановлением администрации Курганской области от 28 ноября 1996 г. N 600).
Г. обратился в суд с заявлением, в котором просил признать недействующим указанный в части приравнивания к производству охоты пункт о нахождении с охотничьим оружием в собранном виде на дорогах. В обоснование заявления он сослался на то, что обжалуемая им норма в указанной части противоречит Федеральному закону "Об оружии", Правилам оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации.

Курганский областной суд частично удовлетворил заявление Г. и признал недействующим пункт Правил охоты на территории Курганской области в части приравнивания к производству охоты нахождения с охотничьим оружием в собранном виде (для карабинов со снаряженным магазином) на дорогах в пределах охотничьих угодий. Суд указал, что оспариваемая норма внутренне противоречива: в начале пункта охотой признается нахождение в охотничьих угодьях с огнестрельным оружием, что не противоречит требованиям законодательства, а затем указывается, что нахождение на дорогах в пределах охотничьих угодий с охотничьим оружием в собранном виде (для карабинов со снаряженным магазином) квалифицируется как охота, из чего следует вывод о том, что нахождение в охотничьих угодьях с охотничьим оружием в разобранном виде или с карабином (оружием, которое не может быть разобрано без специального инструмента) без снаряженного магазина не может быть квалифицировано как охота, в то время как действующие нормативные правовые акты - Положение об охоте и охотничьем хозяйстве в РСФСР и Типовые правила охоты в РСФСР такие действия квалифицируют как охоту. Отмечено и то, что ссылка на отдельный объект охотничьих угодий - дороги - не изменяет правового содержания данного пункта, поскольку согласно Положению об охоте и охотничьем хозяйстве в РСФСР охотничьими угодьями признаются земельные, и лесные, и водопокрытые площади, которые служат местом обитания диких зверей и птиц и могут быть использованы для ведения охотничьего хозяйства. В силу указанного дороги, если они находятся в пределах охотничьих угодий, являются составной частью охотничьих угодий.

При проверке довода Г. о противоречии оспариваемого им пункта Федеральному закону "Об оружии" и Постановлению Правительства Российской Федерации "О мерах по регулированию оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории РСФСР", предусматривающих право осуществлять транспортировку оружия с соблюдением установленных требований, судом сделан вывод о том, что указанные правовые нормы не регулируют отношения в области охоты и охотничьего хозяйства, а следовательно, не могут служить основанием для удовлетворения требования заявителя по указанному мотиву. Акты об оружии и его обороте предусматривают общие правила пользования оружием, в то время как оспариваемый заявителем пункт Правил охоты является специальным, касается сферы охоты. Положение об охоте и охотничьем хозяйстве не только приравнивает к охоте нахождение в охотничьих угодьях с оружием, собаками, ловчими птицами, капканами и другими орудиями охоты либо с добытой продукцией охоты, но и предусматривает право субъектов Российской Федерации издавать правила производства охоты <36>.

<36> См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 21 января 2009 г. N 82-Г08-5.
Гражданин А., считая, что предписания Типовых правил охоты в РСФСР (1988), предусматривающие, что нахождение в охотничьих угодьях с огнестрельным оружием приравнивается к производству охоты, нарушают его права и свободы как гражданина и охотника на перевозку охотничьего оружия и нахождение с ним в охотничьих угодьях, обратился в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением о признании недействующим указанного пункта в части приравнивания к производству охоты нахождения в охотничьих угодьях с разобранным охотничьим оружием, находящимся в чехле. Суд счел заявление А. не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.

В соответствии с Законом об охоте к охоте приравнивается нахождение в охотничьих угодьях физических лиц с орудиями охоты и (или) продукцией охоты, собаками охотничьих пород, ловчими птицами. При этом Закон об охоте определяет орудия охоты как огнестрельное, пневматическое и холодное оружие, отнесенное к охотничьему оружию в соответствии с Федеральным законом "Об оружии", а также боеприпасы, капканы и другие устройства, приборы, оборудование, используемые при осуществлении охоты. Таким образом, по смыслу приведенных законоположений нахождение в охотничьих угодьях физических лиц с огнестрельным оружием приравнивается к охоте. Пункт 1 Типовых правил также говорит о приравнивании к производству охоты нахождения в охотничьих угодьях с огнестрельным оружием, в связи с чем довод заявителя о его противоречии Закону об охоте ошибочен.

Оспариваемое предписание согласуется и с Положением об охоте и охотничьем хозяйстве РСФСР, устанавливающим, что нахождение в охотничьих угодьях с оружием приравнивается к охоте.

Правила добывания объектов животного мира, которые отнесены к объектам охоты, утвержденные Постановлением Правительства России, определяющие, что "добывание объектов животного мира" - охота, в том числе выслеживание с целью добычи, преследование и сама добыча объектов животного мира, находящихся в состоянии естественной свободы, а также нахождение в естественной среде обитания объектов животного мира с заряженным расчехленным охотничьим оружием" <37>, не могут служить основанием для удовлетворения требования заявителя, поскольку нормы Типовых правил в оспариваемой части соответствуют положениям Закона об охоте, имеющего большую юридическую силу, чем Правила добывания объектов животного мира, отнесенных к объектам охоты. Кроме того, по Закону об охоте понятие "добыча охотничьих ресурсов" (т.е. объектов животного мира, которые используются или могут быть использованы в целях охоты) уже понятия "охота", так как охотой являются не только отлов или отстрел охотничьих ресурсов, но и их поиск, выслеживание и преследование, а также их первичная переработка и транспортировка <38>. Определением Верховного Суда Российской Федерации это решение оставлено без изменений <39>.

<37> См.: Постановление Правительства Российской Федерации от 10 января 2009 г. N 18.
<38> См.: решение Верховного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2011 г. N ГКПИ11-1616.
<39> См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012 г. N КАС12-11.
Приведенные материалы показывают, что апофеоз чрезмерно широкого усмотрения правоприменителей, а по сути - абсурда, достигнут формулировками нового Закона об охоте. Нахождение в охотничьих угодьях физических лиц не только с оружием (причем в любом виде: зачехленном - незачехленном, собранном - разобранном, заряженном - разряженном) или собаками охотничьих пород (на поводке, в наморднике, или без оных, или в салоне автомашины), но и, например, с манками, биноклями и т.п. орудиями охоты, приравнивается к охоте с вытекающими последствиями.

Права и свободы граждан необоснованно ущемляются, сами граждане превращаются в нарушителей, что может быть расценено как грубое посягательство на человеческое достоинство. Приравнивание на уровне закона законопослушных граждан к нарушителям, по нашему мнению, исключает здравый смысл, вынуждает главный охотничий орган страны давать противоречивые разъяснения.

Приравнивание к охоте, отражаясь в правоприменительной документации госохотнадзора ("находился с оружием, значит охотился"), явно противоречит принципу презумпции невиновности, считает С.П. Матвейчук. Смешивание действий и предпосылок, фактов и предположений ошибочно и, главное, не нужно. Разумной, по его мнению, представляется тенденция не к сближению, а, напротив, к последовательному разграничению собственно охотничьих действий и приравненных к ним деяний, формированию и нормативному закреплению самостоятельных составов правонарушений <40>.

<40> См.: Краев Н.В., Матвейчук С.П. Ответственность за незаконную охоту. Киров: ВНИИОЗ, 2002. С. 145.
Данная точка зрения спорна. Согласно Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории России. Презумпция невиновности, установленная Конституцией России, другими кодексами Российской Федерации, предполагает, что лица, в отношении которых ведутся производства о правонарушениях, считаются невиновными, пока их вина не будет доказана в порядке, предусмотренном законом, и установлена вступившими в законную силу соответствующими актами судьи, органа, должностного лица, рассмотревших дела. Лица, привлекаемые к ответственности, не обязаны доказывать свою невиновность. Неустранимые сомнения в виновности лиц, привлекаемых к ответственности, должны толковаться в пользу этих лиц. Таким образом, презумпция невиновности - это общеправовой принцип, согласно которому государство, общество считают гражданина добросовестным, добропорядочным до тех пор, пока иное не доказано и не установлено в законном порядке компетентными органами.

Предписания о приравнивании к охоте, сформулированные в Законе об охоте, отменяют и бремя доказывания нарушений должностными лицами государственных органов. В этой ситуации сам охотник должен оправдываться и доказывать факт своей невиновности. Вот типичные примеры аргументации суда: "Поскольку сведений законности либо уважительных причин нахождения В. с оружием и охотничьими собаками в охотугодьях ООО "Битюгское" суду не представлено, решение <о наложении штрафа> является законным и обоснованным" <41>.

<41> См.: Определение Воронежского областного суда от 1 февраля 2011 г. по делу N 21-21.
В жалобе в Курганский областной суд А. выражал несогласие с судебными постановлениями и просил их отменить, поскольку им не были нарушены Правила охоты, охота им не осуществлялась. Факт нахождения в охотничьих угодьях с собакой не свидетельствует об осуществлении им охоты, так как данная собака постоянно находилась в машине. Областной суд счел, что "доводы жалобы о том, что А. охоту не осуществлял, являются ошибочными, поскольку в силу п. 2 ст. 57 Федерального закона "Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" к охоте приравнивается нахождение в охотничьих угодьях физических лиц с орудиями охоты и (или) продукцией охоты, собаками охотничьих пород, ловчими птицами. При этом довод А. о нахождении собаки в автомобиле не имеет правового значения" <42>.


Таким образом, компромисс между облегчением борьбы с браконьерством и соблюдением прав человека и гражданина, т.е. баланс в формулировках приравнивания к охоте (расширение или сужение перечня действий, исключений) вряд ли возможен. Или презумпция невиновности, провозглашенная Конституцией России, другими кодексами Российской Федерации, или презумпция виновности, предусмотренная Законом об охоте. Третьего не дано. Поскольку эти правовые принципы являются антагонистами, полагаем, что предписания о приравнивании к охоте из правовых актов должны быть исключены (отменены). Известный постулат римского права "Лучше освободить от ответственности десять виновных, чем осудить одного невиновного" должен действовать и в сфере регламентации охоты.

Литература
Краев Н.В., Матвейчук С.П. Ответственность за незаконную охоту. Киров: ВНИИОЗ, 2002. С. 145.
Туркин Н.В. Закон об охоте от 3 февраля 1892 г. С историческим очерком и мотивами, с приложением оставшихся в силе законоположений об охоте и таблиц сроков охоты. М., 1892. С. 108.

Про дороги походу не совсем понятно,в описании охотничьих угодий ясно сказано,что в угодья не включаются,земли,населенных пунктов,военных объектов,и дороги общего пользования.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
vva

Маркиз вылезай, скоро решение поменяют в твою пользу. )))

Мои новые друзья решили обжаловать в вышестоящей инстанции решение. Есть у кого дорожная карта, как конституционного добираться? 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Mrikse
2 часа назад, vva сказал:

Маркиз вылезай, скоро решение поменяют в твою пользу. )))

Мои новые друзья решили обжаловать в вышестоящей инстанции решение. Есть у кого дорожная карта, как конституционного добираться? 

Твоё предназначение в этой жизни, это ввести в блуд легко поддающихся людей на фейк. Как охотник ты не интересен, а вот как фейкомёт,  кого нибудь можешь и заинтересовать.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Поляк

Айрат (Mrikse) и  Александр  (vva) я думал, что вы догадались почему я анонсировал закрытие темы с вопросом от пользователя из Ивановской области. Там я вашу переписку почистил, так вы  сюда перебрались. Видимо, не темы надо закрывать, а вас приструнивать?!  Могу и вас, если у вас у самих не хватает силы воли прекратить эту болтологию с взаимными упрёками.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Поляк
В 19.11.2021 в 09:09, Andrej64 сказал:

Про дороги походу не совсем понятно,в описании охотничьих угодий ясно сказано,что в угодья не включаются,земли,населенных пунктов,военных объектов,и дороги общего пользования.

Андрей, а если бы он сюда на форум всю "Войну и Мир" выложил, вы бы её тоже полностью процитировали?:D Мужики, ну нахера сюда такие "кирпичи" закачивать?! И , тем более, уж точно не стоит их полностью цитировать.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
vva

Вадим, вместе с нашей пикировкой вы удалили весьма полезные посты, из чего я сделал вывод, что цель была иной, известной только вам. У меня там был вполне сносный с точки зрения цензуры вопрос о том, что нарушает владелец охотничьей собаки, если имея все документы он привязывает её к дереву и отходит охотиться без нее на уток? Может вы выскажите свои предположения или возможно знаете наверняка. Многим читателям ваше мнение ценно и они наверняка были бы вам благодарны. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
Поляк
3 минуты назад, vva сказал:

вместе с нашей пикировкой вы удалили весьма полезные посты,

А не надо устраивать словесные дуэли в том виде, в котором вы их устраиваете, тогда и полезные, с вашей точки зрения, посты будут сохраняться. 

 

6 минут назад, vva сказал:

Может вы выскажите свои предположения или возможно знаете наверняка. Многим читателям ваше мнение ценно и они наверняка были бы вам благодарны. 

Я не всегда настроен высказывать свою точку зрения. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
vva
2 часа назад, Поляк сказал:

Я не всегда настроен высказывать свою точку зрения.

А я выскажу, с вашего позволения...Первые правила охоты появились для бывших крепостных крестьян. Собственно господа их и написали для своего бывшего человеческого скота, чтобы не бродили по лесам без надзора.  Далее приравнение "нахождения" к "охоте" на время отменили после революции, но постепенно советская номенклатура обросла привилегиями и рабочий люд снова начал путаться под ногами.  С развалом СССР вновь началась неразбериха, как после 1861 года и спустя 30 лет внесли наконец основные пункты, чтобы с каждой новой версией правил ограничить ещё больше ньюкрепостных, верующих в законы и око государево. Но и этого оказалось мало для усердствующих чиновников и в каждой итерации будут новые ограничения, в том числе запреты на применение охотничьих собак по непрофильным видам, а чем собственно вся эта тема. Просто это пока не до всех регионов дошло, а 48-ой дистрикт всегда славился в передовиках по глупостям, причем они вполне могут доказать это в суде, так как судьи не охотники и не слишком сильно разбираются в трактовке Правил охоты.

Согласно Правилам охоты собака привязанная к дереву, приравнивается к собаке, с которой производится охота и которая свободно бегает. А из этого следует, что прогулка с охотничьей собакой запрещена законодательно с 2021 года вне населенных пунктов и дорог общего пользования без разрешения на охоту даже в сезон. А также то, что пункт про поиск собаки,  не будет работать в суде, так как недоказуем для получившего протокол за нахождение в соседних угодьях без разрешения на охоту в них.

Это как в фильме "Люди в черном": "Элвис не умер. Он улетел домой". Так и у нас. Крепостное право не отменили, просто бабушка забыла какого числа Юрьев день.

И души  кстати жили столетиями в статусе скота и имущества помещика и были в общем довольны барином, например охотником Ноздревым. Мнения тоже никто не высказывал по поводу положения крестьян. Ни крестьяне, ни их владельцы. Поэтому и по поводу охотничьих собак никто не высказывается из охотников, они сейчас тоже имущество и скот, поэтому им в лес нельзя ни в сезон за лосями побегать, ни в межсезонье мышей покопать. В отличии от бродячих собак у них нет защитников, даже номинальных. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
олег74
14 часов назад, vva сказал:

 

И люди  кстати жили столетиями в статусе скота и имущества помещика и были в общем довольны барином, 

Все на круги своя ...

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
vva

В «эпоху великих реформ» императора Александра II в России неоднократно предпринимались попытки создать единые для всей империи правила об охоте, но ни один из проектов не был утвержден2. Законодательная инициатива шла не только «сверху», со стороны Министерства внутренних дел и других министерств и ведомств, но и стимулировалась «снизу» - заинтересованной общественностью, неравнодушной к охоте. В 1880-х гг. в журнале «Природа и охота», «Охотничьей газете» вышла серия публикаций, посвященных соответствующему отечественному и зарубежному законодательству. Авторы их высказывали свои мнения в том, что следовало бы учесть при разработке новых российских законодательных актов об охоте. К сожалению, и чиновники, работавшие над законодательством, и представители общественности, им интересующиеся, не имели в своем распоряжении систематизированных описаний охоты и достоверных статистических сведений о ней из отдаленных от столицы малонаселенных краев и губерний империи. После многолетних бесплодных попыток чиновников разработать единые для всей империи правила об охоте и также многолетних обсуждений в печати необходимости издания таких правил в начале 1990-х гг. вопрос наконец-то получил свое завершение. В 1891 г. проект «Правил об охоте», разработанный Министерством земледелия и государственных имуществ, был внесен на рассмотрение в Государственный совет, одобрен, высочайше утвержден императором 3 (15) февраля 1892 г. и введен в действие с  1 (13) марта 1892 г. Применение новых «Правил об охоте» на практике привело к многочисленным «неурядицам» и скандалам. Губернское правление получило десятки писем от уездных чиновников и охотников с жалобами и просьбами разъяснить ту или иную статью правил. 

В начале 1892 года в России были «Высочайше утверждены» и введены в действие «Правила об охоте». Этот документ был коротким, предельно общим, мало учитывающим специфику окраин империи. В нем содержались формулировки, допускавшие неоднозначное толкование. Статья 18 «Правил об охоте» полностью запрещала использование самоловов (петлей, силков,капканов и пр.). Применение ее на практике в Архангельской губернии вызвало в недовольство действиями властей у охотников, членов их семей. Столичные разработчики «Правил» не учли, что охота с использованием простых и дешевых в изготовлении самоловов в Архангельской губернии была гораздо более распространена, чем охота с применением огнестрельного оружия, требующая больших денежных затрат. Полицейские чины, на которых возлагалась задача по преследованию виновных в охоте традиционными способами, были не способны выполнить свои обязанности из-за того, что районы промыслов значительно удалены от населенных пунктов. В «Правилах об охоте» также не учитывалась ситуация на внутреннем рынке России, где устойчивым и возрастающим спросом пользовалось не только мясо, но и перо птицы: «чистая» дичь, т.е. давленая, не запачканная кровью, ценилась дороже стреляной. Не были предусмотрены наказания для скупщиков дичи, правовые и организационные процедуры конфискации дичи, ее хранения, реализации. Судя по сохранившимся документам, нарушения новых правил охоты в середине - второй половине 1890-х гг. в Архангельской губернии приняли массовый характер. Скупщики дичи по-прежнему доставляли на ярмарки десятками возов незаконно добытую дичь.

В мае 1892 г. в канцелярии губернатора получили рапорт мезенского уездного исправника, в котором было написано следующее: «Новым предписанием об охоте, между прочим, воспрещается выдача охотничьих свидетельств лицам, состоящим под надзором полиции, из чего следует заключить, что и самая охота поднадзорным воспрещается. Между тем, некоторые из лиц, состоящих под надзором полиции в г. Мезени обратились ко мне с просьбою о разрешении им производить охоты в установленное законом время, подкрепляя свои просьбы тем обстоятельством, что охота служит подспорьем к их существованию. Находя приведенный в просьбе поднадзорных довод к разрешению им охотиться заслуживающим внимания и не имея в то же время права лично разрешить поднадзорным охоту, я обстоятельство это имею честь представить на благоусмотрение в губернское правление»4. В Архангельской губернии было немало ссыльных, находящихся под надзором полиции. Логика мезенского уездного исправника понятна. Если в статье 6, пункт «а» «Правил об охоте» было написано, что охотничьи свидетельства «не выдаются состоящим под надзором полиции», а в статье 3 указывалось, что «никому не дозволяется охотиться без именного охотничьего свидетельства, выданного подлежащею властью», то это фактически запрещало поднадзорным лицам легально заниматься охотой в России. Если законодатель ставил перед собой именно эту цель, то возникал вопрос: применима ли была невнятная статья 4 Правил, утверждавшая что «постановления Правил о производстве охоты по охотничьим свидетельствам не распространяются» Архангельскую губернию в т.ч. и на ссыльных, состоящих под надзором полиции в этой самой губернии?

Чиновники Архангельского губернского правления составили для губернатора короткую справку, в которой, указали, что в ранее действовавших законодательных актах не имелось статей, воспрещающих охоту лицам, состоящим под надзором полиции в Архангельской губернии. Также была сделана сноска на действующее на тот момент «Положение о полицейском надзоре», по которому вопрос запрещения или разрешения хранения оружия поднадзорным (политическим) зависел от губернаторов.

В августе 1892г. в Архангельском губернском правлении подготовили резолюцию: «Дать знать мезенскому уездному исправнику, что дозволение производства охоты состоящим под надзором полиции в видах подспорья в их хозяйстве, должно быть даваемо им, исправником, под личною ответственностью, с разрешения его сиятельства г. губернатора, каждому лицу отдельно и при том, если это лицо, желающее охотиться, будет по своим нравственным качествам и поведению заслуживать этого»

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
vva

Зимой 1895-1896 гг. в Мезенском уезде пошли неприятные для властей слухи: будто бы охотиться стало можно снова, как раньше - любым способом и в любое время; правила, стеснявшие охотников с 1892 г. будто бы императором отменены, просто местные начальники и полиция из корысти или каких-либо других соображений скрывают от людей правду. Вот рапорт мезенского уездного исправника архангельскому губернатору от 20 декабря 1895 г. (1 января 1896 г.). «Во вверенном мне уезде появились в нескольких экземплярах книги под заглавием «Полная школа охоты по перу и зверю во всех полосах России» с приложением «охотничьего календаря», «законов об охоте» и пр., составленные Ан. Энгельгардт, при участии членов правильной охоты: Максимова и Казанцева, отпечатанные в типо-литографии О.И. Лашкевича и К°. Москва, 1896 г.6 Закон об охоте выписан из Т. XII, ч. II изд. 1886 г. Уст. сельск. хозяйства и озаглавлен так: «Ныне действующие законы об охоте», в статье коего под № 125 сказано, что крестьянам Архангельской губернии дозволяется ловить и стрелять зверей и птиц во всякое время года. Добытую ими дичь всякого рода дозволяется продавать в течение целого года. С появлением означенной книги по уезду разнесся слух, что будто бы высочайше утвержденные с 1 марта 1892 года правила об охоте отменены, но об этом полиция скрывает, и что ловить теперь якобы всякими способами и во всякое время года, а равно и продавать дичь можно, и что преследовать за это и привлекать к ответственности никто не сможет; поэтому жители уезда начинают опять употреблять для ловли птиц воспрещенные способы - силки и т.п. и преследование за это для полиции становится трудным, хотя в эту зиму и привлечено к ответственности очень много лиц за ловлю. Ввиду того, что об изменении закона (точнее «правил» - Р.Д.) об охоте высочайше утвержденного с 1 марта 1892 никакого распоряжения не было, и что согласно 24 ст. его крестьянам Архангельской губернии разрешается только с ружьем охотится в течение всего года, а не ловить всякими способами и что продажа воспрещается с 10 марта по 1 -е июля имею честь все вышеозначенное представить на усмотрение Вашего Превосходительства».

В канцелярии Архангельского губернатора к этому рапорту отнеслись с вниманием. Мезенскому исправнику рекомендовали разъяснить жителям уезда, через волостных старшин и полицейских урядников, что в правилах об охоте после 1892 г. никаких изменений не было, а лица, нарушившие их, буо дут привлекаться к ответственности . И предписали прислать экземпляр книги, из-за которой пошли слухи об отмене ненавистных охотникам правил. Исправник нашел одну из таких книг у некоего Кожевникова, служащего у местных купцов братьев Ружниковых, который просил «по миновании надобности» книгу ему вернуть. В феврале 1896 г. экземпляр «Полной школы охоты по перу и зверю...» лег на стол архангельского губернатора9. Наверняка архангельские чиновники обратили внимание на странность: книга была датирована 1896 годом, тогда как в Мезенском уезде, судя по рапорту Мезенского исправника, экземпляры ее появились как минимум в декабре предыдущего, 1895 года! 28 февраля (11 марта) 1896 г. в канцелярии архангельского губернатора подготовили и отправили письмо в Цензурный комитет с описанием сложившейся ситуации10. В мае из Главного управления по делам печати Министерства внутренних дел пришел ответ. «Отношением за № 1401-м, доводя до сведения цензуры в том, что в Архангельской губернии между крестьянами обращается книга «Полная школа охоты», заключающая в себе, между прочим, отмененные законы об охоте, несогласные уже с ныне действующим правилами по тому же предмету, Ваше Превосходительство изволили просить о зависящем распоряжении в устранение нежелательных последствий от обращения подобных изданий среди местного населения. Вследствие сего Главное управление по делам печати имеет честь уведомить Ваше Превосходительство, что означенная книга отпечатана без предварительной цензуры, и что в устранение подобных случаев в будущем вместе с сим Главным управлением предложено по ведомству цензуры относиться более внимательно к подобным изданиям, и в случае замеченных ошибок задерживать выпуск в свет этих изданий до надлежащего исправления их. Что же касается нежелательных недоразумений, связанных с обращением среди охотников возвращаемой при сем книги «Полная школа охоты», то, по мнению Главного управления, недоразумения эти могли бы быть устранены путем напечатания в местных губернских ведомостях соответствующего официального разъяснения по настоящему предмету, тем более, что на основании ст. 22 прилож. к ст. 318 (примеч.) т. I ч. I перепечатанные в частных изданиях законы и постановления признаются статьями неофициальными и никакие ссылки на них по делам не допускаются»

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
vva

В начале XX века плохо скрываемое раздражение некомпетентностью политики столичных российских властей все чаще замечается в документах архангельских уездных учреждений. И касалось это не только охоты. Строгие циркуляры начальства уже не вызывали благоговейный трепет перед ними и не стимулировали деятельность уездных чиновников. Более того, вместо тихого саботажа непроработанных и малополезных правительственных инициатив, уездные исправники почти прямым текстом писали, что у них нет ни времени, ни возможности, ни законных оснований, ни желания заниматься очередными глупостями начальства. В качестве примера реакции на цитированный выше циркуляр Департамента полиции от 28 января (10 февраля) 1902 г. приведем выдержки из рапортов пинежского и печорского исправников архангельскому губернатору того же 1902 г. Из рапорта пинежского исправника: «Закон об охоте, Высочайше утвержденный 3-го февраля 1892 г. запрещает (ст. 18) ловлю дичи силками и другими хищническими способами, и вместе с тем предоставляет (ст. 24) местным крестьянам широкое право охотиться во всякое время года, ограничивая лишь время на право продажи дичи с 10-го марта по 1-е июля. Но ловля запрещенными способами и продажа дичи в неуказанное время производится повсеместно крестьянами в той же степени, как это было и до издания закона об охоте (...) . Должного надзора за соблюдением закона об охоте нет, да и быть не может в том размере, как это было бы желательно, вследствие обременения канцелярской перепиской (здесь и далее курсив мой - Р.Д.), лишающей лесничего возможности чаще посещать дачи, и потому само собой разумеется, что нижние чины лесной стражи, не имея над собою контроля, относятся к этому крайне индифферентно и нередко сами являются нарушителями закона. Прекратить продажу стреляной дичи в неустановленное законом время чины полиции по большей части лишены возможности, так как продажа производится тайно и в разноску в деревянной посуде под видом молока или в мешках под видом картофеля и др. известными нарушителям закона способами. Преследование же промышленников на промысле в лесах для полиции представляет еще большее затруднение. Площади, на которых производится ловля запрещенными способами, громадны, чинов полиции слишком мало, чтобы преследовать нарушителей закона на месте преступления, и потому промышленники являются там полными и бесконтрольными хозяевами»

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
vva

Другой исправник, печорский, нисколько не стесняясь, в рапорте написал, что куропатки в 1902 г. наблюдалось значительно больше, чем годом ранее, и запрещенными силками ее ловило «почти все население Пустозерской волости и соседней к ней часть Усть-Цилемской волости, не исключая и полицейских десятских». Отдельные случаи наказания виновных мало влияли на «поголовное занятие этим всего населения»; охотники покрывали друг друга. «Ввиду большой доходности этого промысла, - отмечал исправник, -нельзя думать, чтобы такие случаи повлияли на промышленников и те прекратили ловлю птицы силками, если будут на месте скупщики такой дичи» . Далее печорский исправник очень подробно, на трех страницах рапорта, цитировал «Правила об охоте» и полученные им грозные предписания от Архангельского губернского правления, составленных во исполнение полученного из столицы циркуляра Департамента полиции от 28 января (10 февраля) 1902 г. И завершал это обескураживающим выводом: «По изложенным выше предписаниям за №№ 4044, 400 и 166 скупщик дичи, ловленной запрещенными способами в обыкновенное время года, признается виновным в нарушении правил об охоте, и его надлежит привлекать за это к ответственности; между тем законом не предусмотрен такой проступок и нет статьи, по которой бы можно было обвинять скупщика». После трех страниц цитирования правил и предписаний, оказавшихся бесполезными, печорский исправник излагал свое видение проблемы. «В общем из этого приходится заключить, что скупщик - главный виновник всего дела (ибо не будь его, промышленнику некуда было бы употреблять птицу), остается в стороне, а судится лишь промышленник. Желание заработать лишнюю копейку и соблазнительное присутствие в деревне скупщика с наличными деньгами толкают крестьянина промышлять птицу запрещенным, но верным и легким способом, и он идет на промысел на авось: может быть и не попадется под суд, а если и попадется, то, имея одну лошадь и одну корову и худую избенку, полную ребятишек, не в состоянии будет заплатить штраф, и всего, при обнаружении его виновности, потеряет лишь те две-пять куропаток, которые отберут у него, и которые, поставив назавтра больше силков, он пополнит с излишком. Таким образом, все дело: розыски и протокол полиции, разбирательство у мирового судьи и исполнение его приговора сведется к выручке нескольких копеек от продажи заарестованной у промышленника дичи. Скупщик же, специально занимаясь покупкой заведомо ловленной запрещенными способами дичи, в виду того, что она вся целая, не разбитая и не окровавленная, как при стрельбе, поощряющий этим промышленников к запрещенной ловле, укрывающий виновных ловли своими показаниями, что он, мол, не помнит от кого купил птицу, и открыто провозящий добытый преступлением предмет (сотни и тысячи пар птиц), - не несет за это никакого наказания». В подтверждение своих слов, печорский исправник привел некоторые примеры неуклюжих и безрезультатных попыток административного преследования скупщиков куропатки в Печорском уезде. Рекомендацию он дал лишь одну - на тот случай если все-таки столичное и губернское начальство будет настаивать на прекращении ловли птиц самоловами, решить этот вопрос радикально: независимо от того, у кого будет обнаружена дичь - у промышленника или у скупщика, «заарестовывать» ее и продавать16. В отличие от печорского исправника его пинежский коллега подготовил для губернатора гораздо больше предложений. Например, он считал, что предоставленное право крестьянам охотиться во всякое время года на практике не слишком для них значимо, поскольку главным предметом промысла были рябчики, белки и вообще пушные звери, за которыми отправлялись примерно с 15-го сентября по 1 октября (по юлианскому календарю или старому стилю). Пинежский исправник предлагал «безусловно запретить» охоту на лосей и оленей с 1 (14) февраля по 1 (14) сентября, объясняя это тем, что «в феврале и марте вследствие глубоких снегов и наста охота за лосями весьма легка. Нередко бывают случаи, что целые стада лосей и оленей в несколько десятков голов в это губительное для них время поголовно избивались крестьянами самыми примитивными орудиями в течение 2-3 дней. Ныне же крестьяне, вооруженные берданками, истребляют их еще успешнее»

«Берданки», оставшиеся в арсеналах после перевооружения армии магазинными винтовками, как было сказано выше, в конце 1890-х - начале 1900­ х гг. буквально навязывались властями охотникам по низким ценам под видом продвижения культурного способа охоты, как альтернатива попавшим под запрещение в 1892 г. самоловам. Вряд ли те, кто организовывал массовый сбыт морально устаревшего для армии оружия, задумывались о том, как это решение повлияет на численность популяции лося в отдельно взятых губерниях Российской империи. Пинежский исправник (видимо, ранее служивший в Онежском уезде) в качестве примера приводил количественные показатели добычи лося в двух сравнительно небольших волостях Онежского уезда - Пурнемской и Золотицкой, где с распространением «берданок» в начале 1900-х гг. ежегодно стало уничтожаться более 100 лосей, т.е. существенно больше, чем в прежние годы. Говоря о лосях, пинежский исправник обратил внимание на отношение к ним со стороны местных крестьян, относящих лосей к. хищным и вредным для человека животным! Крестьяне объясняли это свое убеждение тем, что лоси, съедая поставленные по лесным речкам целые стога сена, приносят их хозяйствам немалые убытки. Исправник считал это лукавой отговоркой и писал о том, что крестьяне специально используют стога как приманки для лося, которые попадались в специально установленные рядом «удавные петли»

Для устранения хищнических способов истребления птицы пинежский исправник предлагал, по сути, то же самое, что и печорский. По его мнению, нужно было отказаться от малоперспективных попыток преследования собственно охотников по лесам, и предоставить «право администрации производить осмотры скупленной птицы в городах, селениях, ярмарках, торжках и проч. у находящихся ныне вне закона скупщиков, и в случае нахождения хотя одной пары давленой птицы конфисковать всю партию и, не дожидаясь решения дела в суде, продать с торгов установленным в законе порядком, а скупившего с торгов снабдить особым свидетельством на  право дальнейшей продажи»

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
vva

Он полагал, что какие-либо другие, менее жесткие меры не приведут к положительным результатам, и «уничтожение дичи незаконными способами вдали от селений будет производиться, как и ныне, а скупщики всегда найдут способ обходить законы». Наконец, исправник констатировал, что до тех пор, пока «в столицах», т.е. в С.-Петербурге и Москве, существует стабильный спрос скупленную в провинции на давленую дичь - «чистую», не поврежденную дробью и не запачканную кровью, незаконный лов птицы самоловами будет продолжаться. Скупщики же найдут массу способов, как провезти убитую дичь через населенные пункты - «в ящиках, бочках из-под сахара и т.д.»20 Проблема была в том, что спрос на давленую дичь не только не исчезал, а, наоборот, увеличивался... Эти и другие рапорты уездных исправников были прочитаны в Архангельской губернской канцелярии. На основе их был подготовлен текст письма от архангельского губернатора на имя министра внутренних дел с предложениями по улучшению надзора «за правильным производством охоты». 29 января (11 февраля) 1903 г. письмо было отправлено в С.-Петербург. Вот его текст. «По особым условиям Архангельской губернии, вмещающей в себя лесную площадь в 31 миллион дес. при отсутствии удобных путей сообщения, надзор за правильным производством охоты и привлечение виновных в ловле птиц силками и тенетами представляется крайне затруднительным, почему нарушители закона остаются безнаказанными, а ограждение дичи от хищнического истребления является почти невозможным. Между тем указанная ловля дичи распространена в губернии еще в очень многих местах, как наиболее дешевый и верный способ добычи ее и, несомненно, грозит опасно стью сокращения богатства лесов дичью, тем более, что постоянно возрастающий на последнюю спрос служит побуждением к распространению означенного промысла в местном населении. Единственным средством к прекращению запрещенной ловли птиц являлось бы привлечение скупщиков давленой дичи к законной ответственности, что не представило бы особых затруднений, так как места сбыта и провоза дичи известны и поддаются надзору. Отсутствие, однако, статьи закона, запрещающей покупку давленой дичи, не дает возможности привлекать к ответственности таких скупщиков. Кроме того, при задержании и конфискации незаконно убитой дичи, а также при охранении и сохранении этого товара, легко поддающегося порче, чины полиции встречаются с затруднениями, ввиду неясного определения прав и обязанностей полиции относительно применения на деле ст. 185 Устава сел. хоз., так как из приведенной статьи не явствует: а) вправе ли полиция лично от себя, хотя бы при содействии сведущих лиц, признать дичь убитою с нарушением требований закона, или же такое определение должно зависеть от усмотрения суда, б) вправе ли полиция своим непосредственным распоряжением произвести уничтожение и продажу незаконно убитой дичи, или же последнее может последовать лишь по определению судебной власти. Об изложенных затруднениях к осуществлению надлежащего надзора за правильным производством охоты в вверенной мне губернии считаю долгом представить на благоусмотрение Вашего Превосходительства, покорнейше прося о последующем не оставить меня уведомлением»

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты
vva

В самом начале XX в. чиновники Архангельского губернского правления время от времени вели переписку по поводу обнаружения добытой незаконным способом птицы. Речь шла о тысячах пар давленых куропаток, которых зимой, почти не таясь, доставляли возами из Печорского и Мезенского уездов через Пинегу к железнодорожному вокзалу Архангельска, откуда они далее отправлялись товарными вагонами вглубь страны, преимущественно в Санкт-Петербург. И каждый раз выяснялось, что процедуры задержания, освидетельствования, конфискации, хранения и реализации незаконно добытой дичи внятно не описаны ни в «Правилах об охоте», ни в каком-либо другом законодательном акте. Уездное и губернское начальство несколько раз убеждалось в своей беспомощности против скупщиков дичи, добытой незаконным способом, которых официально невозможно было ни задержать, ни подвергнуть наказанию. А прекрасно понимавшие это скупщики были готовы защищать свои интересы даже в судебном порядке! У проблемы был еще и другой аспект. Уездные полицейские чиновники, судьи осознавали невозможность применения на практике поспешно изданных «Правил об охоте». Но в то же время они имели реальные возможности осложнить деятельность скупщиков: никто не мешал, например, полицейским воспользоваться правом проведения разного рода проверок и освидетельствований по надуманным предлогам; всегда можно было задержать движение возов с товаром и даже умышленно создать условия для его порчи. Получалось, что честные чиновники вынуждены были просто «закрывать глаза» на десятки возов с дичью, добытой незаконным способом, из-за отсутствия судебной перспективы в случае их задержания. Перед менее щепетильными из них открывались перспективы для мздоимства. А кто-то надеялся при помощи доносов даже заработать.

Отставной чиновник коллежский регистратор Кирилл Алексеевич Шабунин из села Немнюга Совпольской волости Пинежского уезда, оказавшийся в то время в Пинеге, разговорился с И. Суховым и узнал о результатах полицейского расследования. Он без обиняков заявил И. Сухову, что местная полиция над ним просто издевается, что обозы с давленой куропаткой следуют из Мезенского уезда через Пинегу чуть ли не каждую неделю. Словно в подтверждение этому в ночь с 14 (27) на 15 (28) февраля из Мезени в Пинегу к транспортной конторе Красковых подошли еще несколько возов с куропатками по накладной от «крестьянской жены» Августы Васильевны Бызовой. И. Сухов снова пришел к полицейскому надзирателю Г.С. Никифорову. Тот принял его без удовольствия. Позже И. Сухов в рапорте начальству написал, что надзиратель не хотел заниматься никакими грузами, ссылаясь на праздники масленичной недели. И при этом ворчал на жандарма, говоря «какое Вам дело» и «очень усердствуешь, ни к чему». Жандарму эти поучения не понравились, и он настоял на задержании и осмотре возов с куропатками. 16 февраля (1марта) груз из куропаток или «куроптей» (всего 31 место и 216 пудов птицы) осмотрели в присутствии жандарма, ветеринарного врача Яценко и двух понятых из местных жителей. Осмотр показал, что стреляной из ружья куропатки очень мало; большая часть «куроптей» была давленой. Для протокола врач написал, что «осматриваемая птица годна к употреблению» Протокол осмотра направлен мировому судье 1 -го участка г. Пинеги Павлу Александровичу Попову, а обоз с куропатками местные полицейские разрешили без задержки отправить в Архангельск, в контору Шитикова для дальнейшей отправки и продажи. Усердному жандарму снисходительно объяснили, что законных оснований для задержания нет, все документы - в порядке. Документы действительно были в порядке - надлежащие подписи, печати. В данном случае куропаток никто не пытался выдать за «рыбу навагу». Но был нюанс: маленькое уточнение, что куропатки были у би ты . палками. Дело в том, что «Правилами об охоте» запрещалось использование различных самоловов, а убийство боровой дичи палкой формально не запрещалось. Теоретически, конечно, охотник мог убить одну-другую куропатку палкой. Но здесь речь шла о тысячах! «Доношу Вашему Высокоблагородию, - писал в заключении своего рапорта жандармский унтер-офицер Илья Сухов, - что незаконно ловленной куропатки прошло и проходит очень много и еще пойдет, и никто ее не задерживает, потому такие партии снабжаются удостоверениями от сельских старост Печорского уезда в таком смысле, что столько то куропатки уловлено сетьми и убито палкою. Печать старосты и подпись сельского писаря. Такие простые удостоверения дают возможность провозить десятки тысяч незаконно добытой куропатки, продавать на рынке»

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Гость
Ответить в этой теме...

×   Вы вставили контент с форматированием.   Удалить форматирование

  Разрешено использовать не более 75 смайлов.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отображать как обычную ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.


  • Последние посетители   0 пользователей онлайн

    Ни одного зарегистрированного пользователя не просматривает данную страницу